Голодный человек может быть страшен: когда включа­ется инстинкт самосохранения, это неуправляемый процесс, который зачастую находится за гранью добра и зла. Его глупо осуждать – скорее, нуж­но понять, но и это практиче­ски невозможно, пока сам не побываешь в его шкуре. Но голод бывает разным, и если пищевое голодание может тянуться неделями, то кисло­родное заканчивается через одну минуту…

Мы побеседовали с двумя жительницами Светлограда, ко­торые были госпитализированы с диагнозом «COVID-19», не ради праздного любопытства, а для того, чтобы их опыт общения с вирусом, их выводы помогли другим – тем, кому ещё придётся пройти через всё это.

«ТЕЛЕФОН ОСТАНЕТСЯ, А ТЕБЯ НЕ БУДЕТ»

- Я психолог. Человек с боль­шим опытом. Боже мой, я была уверена, что многое повидала и меня уже нечем удивить или ис­пугать. Но как же я ошибалась…

С Татьяной Ивановной Ильи­ной (на протяжении многих лет она тесно сотрудничает с «Петровскими вестями», выступая комментатором по самым раз­ным вопросам) мы беседуем по телефону: после перенесённого ковида она находится на реаби­литации в Ессентуках. Слушать голос Татьяны Ивановны больно –наверное, почти так же, как ей больно говорить.

В инфекционное отделение Петровской районной больницы её госпитализировали с двусто­ронней пневмонией, 45% пора­жения лёгких.

- Как только я туда попала, все стали звонить: «Как ты?», «Что назначили?», - вспоминает Татья­на Ивановна. - Понятно: родные, друзья беспокоятся. Конечно, я отвечала. Помню, как-то лежала на животе, с кем-то говорила – и тут зашла санитарочка, посмо­трела на меня и головой покача­ла: «Телефон останется, а тебя не будет. Вы должны помогать нам…» И столько в её голосе, в её движениях было усталости и какой-то, ставшей уже привычной печали, что я выключила теле­фон, а сама подумала: «Вот кому давно пора отдохнуть, вот кому в первую очередь нужна реабили­тация – медработникам и всему персоналу: они уже полтора года не уходят с передовой…»

ПОЛТОРА ГОДА НА ПЕРЕДОВОЙ

Зашёл – вышел, зашёл – вы­шел… Красная зона – не красная зона… Но даже когда они не в красной зоне, всё равно думают о ней.

- Моя палата была рядом с кабинетом врачей, - рассказы­вает Татьяна Ивановна, - и мы слышали, о чём они говорят. Они говорили только о нас! Даже по телефону.

- Что главное, когда попада­ешь в красную зону?

- Слушать то, что тебе гово­рят, и слышать, а значит, делать. Говорят 18 часов в сутки лежать на животе (так лёгким легче, большая их площадь задей­ствована при дыхании) – значит, лежать. Говорят дуть в банку – значит, дуть. Говорят экономить силы, не разговаривать – значит, не разговаривать. Я поняла, что главное – доверие! Нельзя вы­лечиться, не доверяя тому, кто тебя лечит.

Она рассказывает, как не хва­тало банок (аппаратов Боброва, предназначенных в том числе для увлажнения кислорода и используемых при лечении пнев­монии. – Прим. авт.) и заведую­щая инфекционным отделением Мария Анатольевна Король была очень озабочена этим и как потом, когда вопрос начал разрешаться, она радовалась, словно ей дали Нобелевскую премию. Вспоминает и о том, как со второго этажа на первый тяжёлых во всех смыслах паци­ентов женщины-медработники переносили на простынях…

- Это война, - говорит Татьяна Ивановна, - самая настоящая, затяжная. И медикам приходится постоянно находиться в состоя­нии мобилизации, держать себя в руках.

КАК ВЫДЕРЖАТЬ?

Как выдерживают медработ­ники и на сколько ещё хватит запаса их прочности – и физиче­ской, и моральной?

- Этот вопрос меня, как психо­лога, беспокоит, - делится Татьяна Ивановна. - Очень хочется им по­мочь. Но есть и другая сторона –я имею в виду запас прочности пациента.

Она рассказывает, как именно там, в красной зоне, впервые не в теории (из пособий или учеб­ных фильмов), а на практике встретилась с явлением, которое называется панической атакой. Как говорится, испытала на соб­ственной шкуре.

- Думаю, через это проходят многие. Кто-то – узнав, что у него ковид подтверждён, кто-то – когда понимает, что ему тяжело дышать. Паническая атака обыч­но приходит ночью и длится не больше пяти минут, но кажется, что она тянется вечно.

Человек не отдаёт себе отчё­та ни в действиях, ни в словах. Татьяна Ивановна вспомина­ет, как наблюдала паническую атаку – как женщина кричала и плакала, как, имея относительно небольшое поражение лёгких, она требовала кислород, даже если его придётся забрать у того, кому хуже, чем ей…

- Но человек может справить­ся с паникой, - уверена Татьяна Ивановна, - и должен приложить к этому все силы. В первую оче­редь ради себя самого. Когда меня накрыло, я немедленно начала переключать себя на дру­гое. Это главное – переключиться. Кстати, есть хороший приём –упражнение «От десяти до одно-го»: сначала вспоминаем 10 имёнродственников, потом 9 радост­ных событий, находим 8 любых предметов поблизости, прогова­риваем про себя 7 цветов радуги, прислушиваемся и находим 6 зву-ков, которые доносятся, теперь на очереди 5 песен, 4 самых пу­шистых животных, 3 сказочных ге­роя, 2 любимых торта и 1 (самый любимый!) праздник.

Вот и всё. За это время вы успокоитесь. Останется сказать: «Я не одна (или «Я не один»). Мне помогают. Я буду жить и тоже постараюсь помогать другим». А если у вас не всё получилось, всегда можно обратиться за по­мощью к психологу.

«МЫ БЫЛИ ПРОТИВ ПРИВИВКИ…»

- Знаете, мы были против при­вивки от коронавируса, - говорит Юлия Викторовна Прядкина, -и я, и муж. И мы оба попали в отделение с подтверждённым COVID-19 и перенесли такое, что трудно забыть.

Двусторонняя пневмония, около 50% лёгких поражено – и это при том, что, как только забо­лела, она немедленно вызвала врача и начала лечение. Неделю дома с температурой и кашлем, потом ещё три с половиной неде­ли в отделении. К тому времени, как Юлия Викторовна попала туда, там уже лежал её папа. Он так и не вышел. Практически одновременно с ней в мужском отделении оказался муж.

- Мне казалось, что мир вокруг рушится, - вытирает глаза Юлия Викторовна. - Я согласилась рас­сказать об этом только для того, чтобы другие не рисковали ни своим здоровьем, ни здоровьем

близких. Обязательно приви­вайтесь! Никакого самолечения! Если оказались в отделении, слушайтесь врачей!

Её муж перенёс болезнь лег­че. Те, кто побывал там и понял, что происходит, никогда не осудят врачей и не останутся равнодуш­ными. Когда он выписался, то по­мог отремонтировать несколько аппаратов Боброва, и это было очень своевременно.

БЕЛЫЕ БУСЫ

- Я помню белые бусы Марии Анатольевны Король, - расска­зывает Юлия Викторовна. - Они были для меня чем-то светлым, добрым, каким-то обещанием, что всё будет хорошо. Ещё толь­ко семь утра, а Мария Анато­льевна уже идёт по коридору, смотрит через стекло в наши палаты-боксы, все ли лежат на животах. Потом обход (медики, как положено, в защитных костю­мах), потом вечер, а она всё на работе. Было такое ощущение, что она там всегда – без переры­вов, без выходных…

Юлия Викторовна вспоминает доброе отношение персонала:

- Заходят и говорят: «Ну как вы тут, наши кошечки?» – и сразу жить хочется.

«Кошечки» всех возрастов (были и те, кому не исполни­лось сорока, были и те, кому за семьдесят) в ответ улыбались, и ласковое слово (конечно, наряду с медикаментозным лечением) творило чудеса.

- Мы в палате жили дружно, - улыбается. - Трудно, но дружно. Поддерживали друг друга, дели­лись передачками от родных. Я так рада, что все были настроены на позитив, а не на негатив. Мне кажется, мы все, пока были в красной зоне, что-то переосмыс­лили, начали смотреть на жизнь по-другому.

СЧАСТЬЕ РЯДОМ

Когда она лежала в стацио­наре, не раз думала о кофе. В какой-то момент желание стало настолько сильным, что попро­сила родных принести.

- Ну и что вы думаете? - смеёт­ся. - Налила, выпила и… сплош­ное разочарование! Я же тогда не чувствовала ни вкуса, ни запаха.

Потом, когда Юлия Викторов­на выписалась и прошло время, как-то вечером вместе дочерью они пришли полюбоваться свето­музыкальным фонтаном. Опять возникла мысль о кофе.

- Мы взяли... Вы не пред­ставляете, какая это радость –чувствовать запах и вкус! Мы сидели на лавочке: играла му­зыка, сверкала вода, бегали и смеялись дети… И я поняла, что вот оно, счастье. Не нужно его где-то искать или ждать: оно уже здесь, рядом. Дай бог теперь не забыть со временем, пронести это понимание через всю жизнь.

Наверное, и правда, те, кто побывал в красной зоне, по­няли что-то важное, в какой-то степени познали и рай, и ад, ведь, действительно, когда ты не можешь дышать, это ад, а когда можешь – рай. Вот только мы не понимаем этого, воспринимая дыхание и саму жизнь как нечто само собой разумеющееся…

• Печаль 0
• Радость 0
• Гнев 0
• Удивление 0
• Восторг 0