Его военная жизнь – как фильм в жанре экшн: каждый день на волосок от смерти. Не верится, что столько выпало на долю одного человека и что он сумел столько вынести и выжить. Несколько месяцев прошёл обмотанный знаменем (и спас его, а с ним и целый полк, подарив ему новую жизнь и новые, славные победы); обморозил ноги и потерял часть зубов под блокадным Ленинградом; сражался под Сталинградом и бил из своего противотанкового ружья «Тигров» на Курской дуге; глубокой осенью переплывал Днепр, а потом вызывал огонь на себя и пять суток штык-ножом выкапывался из завалов…

КНЯЗЕВО. БЕРДАНКА

Он в прямом смысле восстал из мёртвых. Когда в 1943-м неожиданно появился перед своими в немецкой форме, те растерялись, а потом обрадовались: «Ванька, ты? Живой? А мы тебя – на Героя… Посмертно». Русский Иван. Герой Советского Союза. Бронебойщик 310-го стрелкового полка 8-й стрелковой дивизии 13-й армии Воронежского фронта Иван Николаевич Князев, после войны он до самой смерти жил рядом с нами, в Светлограде.

- Отец родился недалеко от Уфы, в селе Князево, - рассказывает сын Анатолий Иванович. - Семья большая, детей семеро. В 1932-м колчаковцы зарубили его отца, моего деда Николая. Хотели ограбить, забрать кур, свиней, а дед возьми да и схвати берданку.

Ивану тогда было восемь. С той поры он остался за старшего, к нему перешла и берданка отца. Кстати, со временем мальчишка стал отличным охотником – белке в глаз попадал. В школу ходил в Уфу: 14 километров туда, 14 обратно. Но пятый класс не окончил – бросил.

- Нужно было семью кормить, - продолжает Анатолий Иванович. - Сначала подрабатывал где придётся, а с 14 лет начал работать при военном заводе – рыл траншею вокруг, делал забор, потом стал бетонщиком. Зарплату – до копейки матери.

Когда началась война, Ивану не было семнадцати – призыву не подлежал. Однако он договорился с другом, и ночью, взяв котомки с краюхами хлеба, оба сбежали на фронт.

БЕЛАРУСЬ. ЗНАМЯ

Смутное было время, тяжёлое. Наши отступали. Мальчишки добрались почти до Минска. Куда их девать? Каждый стал сыном полка. Иван хорошо с лошадьми управлялся, а потому стал нарочным. Как-то отправили с пакетом в соседнее селение. Прискакал – и обомлел: земля изрыта снарядами, вокруг трупы. В пепле – красный краешек. Потянул – знамя! Сняв одежду, плотно обмотал вокруг себя полотнище, опять оделся. Поднял глаза – танк.

- Рассказывал, как под ним убили лошадь, как нога в стремени застряла и он умолял: «Зорька, вставай!», как заплакал и из глаз лошади тоже потекли слёзы…

Красная армия отступала. Солдаты шли группами, скрываясь в Брянских лесах и пытаясь отыскать изменчивую линию фронта. Наконец группа, в которой был Иван Князев, вышла к своим.

- Как полагается, всех допросил комиссар – мол, из какого полка, кто такие. А потом говорит: «Будем вас по другим частям распределять. Раз знамя утеряно, значит, всё – нет полка». И тут отец рубашку снимает, а под ней – знамя… Несколько месяцев нёс так, вши живот до мяса проели, но спас.

ЛЕНИНГРАД. КОНИНА

Осенью 1941 года 8-я стрелковая дивизия принимала участие в Синявинских операциях, когда советские войска пытались прорвать блокаду Ленинграда. Бойцы гибли в жарких перестрелках, отмораживали ноги в холодных окопах, выплёвывали зубы, скудно ели и щедро кормили вшей.

- Нам, детям, отец рассказывал о войне, - вспоминает Анатолий Иванович, - но по-настоящему я хоть что-то начал понимать, только когда сам отслужил в армии в десантных войсках. Кстати, мой сын Олег – всю жизнь в силовых структурах, был в Чечне, имеет награды. Такая получается преемственность поколений.

Ленинград… Это была не жизнь, а выживание. Когда снарядом ранило лошадь, её не добивали. Даже из жалости. До темноты мясо на морозе замёрзнет, потом попробуй разрежь. Только ночью приходило избавление от мук, когда к несчастному животному мог наконец подползти боец с ножом. Конина была спасением от голода. Её резали на куски, клали в ведро, накрывали крышкой, потом обмазывали глиной, переворачивали и ставили на горячие угли. Так жёсткая конина готовилась не обычные 5-6 часов, а куда быстрее.

- Ночью костры не палили: нельзя, - продолжает Анатолий Иванович, - только до темноты. Как костёр прогорит, угли укрывали сосновыми лапами – и тепло держалось всю ночь. А курили как? Бумаги не было, поэтому делали из глины что-то вроде трубки, внутрь вставляли соломину – получалось отверстие. Потом на костре обжигали. Под Ленинградом дивизия понесла огромные потери. Отец оказался среди немногих выживших…

КУРСКАЯ ДУГА. «ТИГРЫ»

Иван Князев участвовал в боях под Сталинградом. Вместе с другими бойцами загнал в Сталинградский котёл армию генерала Паулюса и своим ПТР (именно тогда он стал не просто рядовым, а бронебойщиком) внёс вклад в её полное уничтожение. Теперь так же, как в недалёком детстве в белок, он метко попадал из противотанкового ружья в «Тигров» и «Пантер».

- Эти «звери» дали жару на Курской дуге. Так отец рассказывал. Когда прямо через них пошли танки, это был ад. Прибежал какой-то майор, кричит: «Нас окружили! Вы почему тут? Бегите!» Лейтенант ему возразил – и тот тут же застрелил парня. Тогда отец убил майора. Когда обыскали его одежду, нашли документы и на русском языке, и на немецком. Представляете? Это был фашистский подстрекатель.

На всю роту – два ПТР, но бойцы не отступили. В том бою Иван Князев был ранен.

- Он подбил танк. Тот остановился. А через пару минут отец получил пулю. Он не знал, что у «Тигров» внизу есть люк, а немец оттуда незаметно выбрался.

Иван убил его, сам с помощью патрона выковырнул осколок и от боли потерял сознание. Потом, уже в мирной жизни, ранение часто давало о себе знать: рука немела. Как вспоминал солдат, на Курской дуге он успел усмирить 17 «Тигров».

ПОД КИЕВОМ. ЧЁРНЫЙ ДНЕПР

Октябрь 1943-го – именно он принёс Ивану Князеву орден Ленина и звезду Героя.

- Наши были под Киевом, - рассказывает Анатолий Иванович. - Надо было переправляться на правый берег Днепра, а там – немецкий плацдарм. Приказ – плыть завтра. Все понимали, что обречены: на том берегу дзоты – просто посекут из пулемёта. Отец вызвался сам…

Ночью поднялся вверх по течению, связал три бревна, установил на них ПТР, разделся до исподнего, глотнул спирта и вошёл в холодную воду. Плыл тихо, толкая перед собой плот. Выбравшись, ликвидировал один дзот, второй. Действовал штык-ножом, чтобы тихо. А замёрз сильно. Зуб на зуб не попадал. Начал с одного из фашистов снимать сапоги – и увидел: тот цепью за ногу к кольцу в бетоне прикован.

Чтобы согреться, Ивану пришлось надеть фашистскую форму. Через время добрался до старой крепости, в которой расположился вражеский гарнизон. Задвинул засов – и тёмное небо осветила ракета: бронебойщик вызывал огонь на себя…

Очнулся в темноте. Он был заживо похоронен под руинами. На ногах нет живого места. Пять суток, периодически теряя сознание, но не теряя силы духа, солдат штык-ножом копал себе дорогу к свету. Выбрался – и сам не поверил. А вокруг – тишина, аж в ушах звенит: Киев взят.

- Когда вышел к своим, те ему сразу: «Хенде хох!» Он же в немецкой форме! А потом узнали, кричат: «Ванька, ты? Живой?! А мы тебя – на Героя… Посмертно… И похоронку домой уже отправили».

КНЯЗЕВО. МАМА

80 километров не дошёл бронебойщик до Берлина: достал его снаряд, пущенный из гаубицы. Раздавило каску, из ушей потекла кровь… С марта 1945-го по август – в госпиталях, а в августе Иван Николаевич Князев, получив из рук председателя Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинина орден Ленина и медаль «Золотая Звезда», вернулся в родное село.

- Рассказывал, как шёл к дому – и сердце словно падало куда-то. У колодца увидел мать. Он ей: «Здравствуй, мама…» – и она уронила коромысло с вёдрами.

Потом женился. У них с Еленой Петровной было пятеро детей, выжили трое – Анатолий, Валерий и Людмила. В 1960-м переехали в Светлоград. Бывший бронебойщик Иван Князев получил вторую группу инвалидности и всю оставшуюся жизнь проработал в заготконторе.

- В школы ходил, ребятам о войне рассказывал, - добавляю.

- Нет, - качает головой Анатолий Иванович. - Никуда не ходил. Стеснялся. После контузии он долго вообще говорить не мог, а потом всю жизнь сильно заикался. Особенно когда волновался.

В Светлограде на стене дома на улице Пушкина, 12, где жил Иван Николаевич, есть памятная доска. В центральном парке его лицо, высеченное в камне, обращено к Вечному огню, как и лица четырнадцати других петровчан – Героев Советского Союза, а также троих полных кавалеров ордена Славы. Никто не забыт. Вечная память вам, солдаты.

• Печаль 0
• Радость 0
• Гнев 0
• Удивление 0
• Восторг 2