СНАЧАЛА ВРАЧ, БОГ ПОТОМ. ПЕДИАТРУ ЛЮБОВИ МИХАЙЛОВНЕ РЕВЕГУК - ВОСЕМЬДЕСЯТ
- Что больше всего запомнилось?
- Из моей практики?
Думает минуту, потом поправляет худенькой рукой прядку волос:
- Как везла в Ставрополь умирающего ребёнка. Он всю дорогу был без сознания, и мы торопились – скорая летела так, что даже в аварию попали. Я делала всё, что могла, но он не приходил в себя.
Ребёнка спасли. Пока не подоспела помощь, его удержала над пропастью та самая худенькая рука, которая сейчас поправляет прядку волос. Вспоминает этот эпизод Любовь Михайловна Ревегук не очень охотно: последние годы была детским эндокринологом и видела разное. Она ставит стул, садится напротив меня:
- Давайте я вам лучше стихи почитаю. Хотите?
И читает о возрасте, о боге, о солнце. Говорит, что теперь обязательно встречает рассветы и закаты. Что теперь вообще на многие вещи смотрит иначе.
- Если бы всё начать с начала, кем бы стали?
- Врачом.
2 июля ей будет восемьдесят. И тридцать лет из них она лечила детей. Призвание нашло Любу двенадцатилетней девчонкой на хуторе Первомайском. Родители держали кроликов. Те жили в большой яме, где сами обустраивали себе квартирки – рыли норы.
- Рядом текла Кума, по берегам было много ив. Их ветки бросали в яму кроликам. Случалось, что кролики ветками ранили себя. Один пропорол живот…
Глядя на его мучения, Люба не выдержала – побежала в дом, взяла обыкновенные иголку и нитку и зашила.
- Шила, а сама внушала ему: «Ты выживешь, выживешь».
- Выжил?
- Нет конечно. Я же ничего не умела. Умер от заражения.
Умения пришли позже, когда по совету деда поступила «на врача» в фельдшерско-акушерское училище Ессентуков. Сразу после его окончания Люба оказалась в одиночном плавании по необъятному медицинскому океану: в родном хуторе сама принимала роды. Говорит, тогда насмотрелась на страдания так, что твёрдо решила: «Ни замуж, ни детей!»
Своим твёрдым решениям девушки следуют редко, вот и Люба через несколько лет встретила будущего мужа Ивана. К тому времени она была уже студенткой Ставропольского мединститута. На пятом курсе вышла замуж, родила сына Славочку. Переехали в Светлоград. Здесь катастрофически не хватало педиатров («Детей лечила только Надежда Ефимовна Маловичко»), и потому Любу тут же направили на спецкурсы, а после – в детский кабинет.
- Всего два кабинета и коридор, - вспоминает, - а в коридоре детей сорок-пятьдесят! Двери в кабинеты открыты. Так дети, как меня увидели, все захотели именно ко мне. Сказали: «Хотим к тёте с начёсом!»
Она смеётся. Тогда молодая, красивая, с чёрными волосами, уложенными в высокую, пышную бабетту, не понравиться она не могла. И ей работа с детворой пришлась по душе.
- Как-то заходит девочка лет двенадцати. Я её тороплю: «Ну, рассказывай, что случилось, что болит?» (в коридоре-то очередь), а она прыг на кушетку, ноги калачиком сложила и говорит: «Сначала посмотрите, как я умею лотос делать». Я тогда на йогу ещё не ходила – понятия не имела, что за лотос такой. Ну, посмотрела, конечно, похвалила. Температуру померили – а у пациентки моей под 38. Вот в этом и все дети.
С тех пор прошли годы. Но сегодня её жизнь, как и прежде, связана с детьми – сыном Вячеславом и внуками Иваном и Захаром. Она смотрит на часы и торопливо крестится:
- Господи, помоги ему!
Объясняет:
- Сейчас Ванечка в Питере как раз диплом защищает.
- Вы в бога верите?
- Да. - Молчит, потом добавляет задумчиво: - Но приходилось мне и бороться с ним. Приезжаю по вызову, у ребёнка уже судороги, я говорю, что надо в больницу срочно, а родня в дверях встаёт: «Не пустим! Здесь помогите, а дальше как бог решит!» Сколько таких детей запущенных было! Я думаю так: сначала врач должен помочь, а уж потом и бог.
Любовь Михайловна выходит провожать. Несмотря на возраст, идёт бодро (дают о себе знать и йога, и утренняя ходьба).
- Мне внуки палки скандинавские подарили, говорят: «Ты только ходи, бабушка». И сыночек мой часто меня проведывает. Он у меня такой молодец…
Она рассказывает о сыне, о внуках, удивляется, что накануне Дня медработника о ней вспомнили и что журналист уделил ей столько времени. Она опять поправляет худенькой рукой прядь волос, и я смотрю на эту руку пожилой женщины уже совсем иначе – не с жалостью, но с большим уважением: скольких детей удержала её рука от беды…
- 0
- 2
- 0
- 0
- 3
Комментарии (0)