- Ты мне ответишь, если с моей доченькой что-то случится! - кричала специалисту КДН пьяная вусмерть растрёпанная женщина. Она только что с горем пополам поднялась с продавленного замызганного дивана и вышла к нам в старых рваных джинсах и таком же свитере (по всей видимости, это одежда для выхода в люди и пижама одновременно). От «бунтарши» за версту несло многодневным перегаром и немытым телом. Её язык заплетался, но она взывала к совести тех, кто забрал у неё кровиночку и передал её в приют. Забрал, чтобы спасти от голодной смерти рядом с горе-матерью.

- Такие рейды у нас не редкость, - говорит Анна Васильевна Ганжа, специалист по работе с молодёжью районной комиссии по делам несовершеннолетних. - Сегодня – профилактический: едем в семьи, которым был дан срок на исправление.

Пункт назначения – одно из сёл нашего района.

«Сливки общества»

Останавливаемся у первого двора. Стучим. Никто не открывает. Хозяйки (назовём её Марией) нет. Едем туда, где собираются «сливки общества». Там нам явно не рады. Одна из «квартиранток» с синяком под глазом пытается закрыть на ключ калитку – не успевает. Через запущенный двор входим в дом. Нас встречает его хозяин – мужчина в самом расцвете сил, по пояс раздетый, уже подшофе. Как и его друзья-собутыльники. На вид им лет 30-35, не больше. Руки-ноги на месте, и вроде бы здоровые лбы – пахать бы и пахать, ан нет, днями напролёт пьют горькую, заливают непонятно какое горе.

- Не фотографируйте пока, - шепчут мне на пороге инспекторы. - Товарищи не в себе, лучше не злить.

Опускаю фотоаппарат. Осматриваюсь. «Хоромы» явно давно не знали не то что генеральной, а даже обычной уборки. Вонь стоит такая, что глаза режет.

- Мария у вас? - обращается к хозяину дома Татьяна Николаевна Лубенченко, главный специалист отдела образования по вопросам опеки и попечительства.

- Нет! - хором отвечают все, кто в состоянии ответить.

- Мы проверим. Не против? - спрашивает инспектор ИДН Анна Сергеевна Гузеева.

Через минуту она выходит из дальней комнаты:

- Что ж вы нас обманываете? В шкафу она…

Горе-Маша, истощённая и грязная, еле выбирается из укрытия.

Мужчины, надо отдать им должное, были тише воды ниже травы, в отличие от их зазноб. Те пьяными голосами одновременно говорили, кричали, мямлили о своих бедах. Первая, «бунтарша в пижаме», в десятый раз за десять минут грозила расправой за доченьку. Светлана (имя изменено) жаловалась на бывшего мужа, который не пускает её к детям, и хвасталась новым мужем, одним из тех, кто сидел на старом грязном диване в соседней комнатушке и нетрезвым взглядом наблюдал за происходящим. И лишь Мария снова обещала привести себя в божеский вид и исправиться. Ради детей. Они в приюте сейчас. Хотя ей одной уже явно не справиться: давным-давно нужна помощь нарколога. Жаль, что в нашей стране нет принудительного лечения от алкоголизма людей, которые ещё не совершили социально опасных действий или преступлений…

«Я всё равно тебя посажу!»

Забираем из притона Свету и – вместе к ней домой, куда её не пускает законный супруг (он же – виновник синяка под глазом).

Вот и нужный адрес. Калитка почему-то снята с петель. Во дворе – порядок. Сиротливо стоят детские трёхколёсные велосипеды. Их «наездники» – трое ребятишек – в детском саду. И хорошо: не услышат родительской ругани.

Она начинается, лишь только враждующие стороны видят друг друга. Ненависть прямо разливается по тесной комнатушке летней кухни. При нас и двух взрослых женщинах (матери и, по всей вероятности, тётке) «жертва домашнего насилия» начинает матом крыть некогда любимого мужа. Он тоже не особо церемонится в выборе выражений. Утихомиривает парочку подоспевший участковый уполномоченный. Он уже не впервые здесь и отлично знаком с ситуацией.

- Покажите, в каких условиях вы с детьми живёте, - просит главу семейства Анна Васильевна, пользуясь временным затишьем.

Идём в дом. Там чисто, даже постель заправлена. На шифоньере – фото из недавнего счастливого прошлого: мама, папа, детишки. Красивые, счастливые, дружные… Что случилось с семьёй? Будто коса на камень нашла! Отец пьёт, но умеренно, работает. Мать – запойная. Уже две недели не просыхает.

Возвращаемся в летнюю кухню. Супруги снова грызутся.

- Всё равно я тебя посажу! Вот подними на меня ещё раз руку – и я тебя посажу, скотина! - не унимается она, щедро сдабривая свой монолог матерными словами. - Всё равно спровоцирую тебя! Хочу, чтоб ты кинулся! Года на три сядешь тогда, глаза мне мозолить не будешь…

С горем пополам супругов усмиряют, просят их взяться за ум, чтобы не лишиться детей, а кое-кому – и свободы. Светлане наказывают бросить пить и явиться на комиссию по делам несовершеннолетних. Обещает непременно приехать. Только пособие получит – и сразу приедет. А сейчас нет у неё 160 рублей на билет до Светлограда и обратно. На водку есть, а на автобус – нет. Вот такая незадача…

Воробышки

Ещё один адрес. Старенький домишко с давно не крашенными окнами. Во дворе заливается лаем собачонка. Хозяева, видимо, пытаются что-то строить: посреди двора гора камня.

Спотыкаясь о разбросанную обувь, минуем грязные тёмные сени.

- Как живёте? - интересуемся у хозяйки дома, невысокой женщины неопределённого возраста.

- Да как… Вот, бабушка я теперь! - не то с радостью, не то с горечью отзывается та.

До недавнего времени она жила в своём доме сама. Судя по всему, совсем не шиковала. А несколько месяцев назад к ней приехал сын с женой, её пятью детьми и мамой. И стали они ютиться в двух небольших комнатах. Не пьют. Правда, и наведением элементарного порядка себя не особо утруждают. Жить бедно не значит жить в грязи. Но у хозяек, видимо, другое мнение.

Недавно молодожёны купили на соседней улице за материнский капитал домик. Глава семьи подрабатывает, его супруга оформляет необходимые документы. Быстро не получается: не хватает денег.

Детвора при виде чужих тёть устраивается на диване, поджав под себя ножки. Маленькие, худые, в вещах с чужого плеча. Они тихонько, как воробышки, сидят рядком, смотрят во все глазёнки и стараются понять, что происходит.

- Может быть, мы отправим пока ваших ребят в приют? – спрашивает Анна Васильевна у молодой женщины. – Они там будут под присмотром, одеты, обуты. Специалисты оформят на них все необходимые справки и документы, а вы пока дом в порядок приведёте. Да и с деньгами полегче будет…

- Я уже думала об этом, - тихо отзывается Люба, мама «воробышков». - Но дети не хотят в приют. Боятся…

- Не надо в приют! Мы с мамой останемся! - вдруг оживают старшие мальчишки. Одному из них сегодня исполнилось десять, но выглядит он от силы лет на восемь.

Анна Сергеевна вручает имениннику гостинец.

- Вы не бойтесь. В приют – ненадолго, вам там хорошо будет. Кормят вкусно, и комнаты, в которых жить будете, красивые… А вы, - обращается она уже к маме, - с понедельника к нам приезжайте. Обо всём расскажем подробнее, поможем.

Уходим. Нам вслед несётся дружное «До свидания!». Сердце кровью обливается: живут в ужасных условиях, а ехать никуда не хотят. Даже посулы отдыха в летнем лагере не помогли переубедить. Как бы ни было плохо, а детишек от родной мамы не оторвать…

Уважаемые читатели, наверное, и вы видели такие семьи. Не отворачивайтесь от них, особенно от детей. Окажите посильную помощь обездоленному ребёнку. Пусть он знает, что взрослые – это его союзники и помощники. И тогда он вырастет настоящим человеком. Даже если его родная мама не была такой, какой должна быть: любящей, заботливой, нежной…

• Печаль 1
• Радость 0
• Гнев 0
• Удивление 0
• Восторг 0