ЦЕНА СОВЕСТИ

Надо – значит надо

Тамара Никитична работы никогда не боялась. Сначала она трудилась закройщицей, потом больше 20 лет была дояркой в колхозе. Кроила на совесть, доила тоже, потому всегда в передовиках ходила. Ещё и дома успевала по хозяйству справиться, за дочками приглядеть, мужу время уделить.

Однако никакого богатства, кроме болячек, она так и не нажила. Домишко маленький, убранство в нём скромное, если не сказать бедное. Диванам, стульям, столам лет по 40, не меньше. На общем фоне выделяется только большой жидкокристаллический телевизор. Он – её окошко в мир. Уже несколько лет Тамара Никитична почти не выходит со двора: ноги болят. И рада бы в огороде покопаться или на рынок сбегать, да не может. Дома ни курочки, ни уточки: чтобы прокормить хозяйство, деньги нужны, а с ними как раз беда. Только собачонка сиротливо слоняется на отведённом ей пятачке, звонким лаем оповещая хозяйку о визите нечастых гостей.

Так и живёт пенсионерка. Потихоньку переделает нехитрые домашние дела – и на диван. Рядом с ним – видавший виды стульчик, на котором горкой – многочисленные коробочки и блистеры с таблетками и в ряд – пузырьки с лекарствами. Без них – никак: диабет замучил, да и сердце пошаливает.

А тут внук решил жениться. Да только откуда у Елены и Вадима, родителей влюблённого, такие деньги, чтобы и платье невесте справить, и костюм жениху, да ещё и сотню гостей накормить? Не играть свадьбу – не по-людски выйдет. Кредит в 100 тысяч банк не одобрит: у работников сельхозпредприятия зарплаты небольшие. Вот Елена и отправилась к матери с просьбой взять для них кредит. А платить они с мужем сами, мол, будут.

Тамара Никитична, ни секунды не колеблясь, дала согласие. Не чужие всё-таки, надо помочь. Оформила кредит, передала документы и деньги детям. Свадьба отгремела, и жизнь вошла в привычное русло, а Тамара Никитична и думать забыла о займе.

Через два года дочка снова к матери с просьбой пришла: нужны деньги на оформление дома. И мама снова выручила. Правда, в банке вместо необходимых 60 тысяч дали всего 40. Но, как говорится, и этому рады.

Тупик

Телефонный звонок от сотрудников банка прозвучал как гром среди ясного неба. Сердитый голос в трубке требовал погасить имеющуюся задолженность. Звонили снова и снова, даже ночью. Перепуганная и сбитая с толку женщина позвонила дочери, та её успокоила:

- Не бери в голову. Видно, по ошибке звонят тебе. Так бывает. Не волнуйся, мам, мы добросовестно платим.

Но звонки продолжались. Тогда пенсионерка обратилась в банк. Там ей дали распечатку с историей платежей. Оказалось, что долг не погашается уже восемь месяцев! По первому займу с учётом пени «висел» остаток в 86 тысяч рублей, по второму – 47. Рыдая, женщина пыталась объяснить ситуацию сотрудникам кредитного отдела – бесполезно. Те лишь руками разводили:

- Мы ничем вам не можем помочь. Договор оформлен на вас, поэтому вы и обязаны платить.

Как ни крути, они правы. И Тамара Никитична это понимала, но это нисколько не умаляло её беды. Из райцентра в своё село добралась с трудом: сильно поднялось давление, сахар зашкаливал. В голове крутился, не давая покоя, только один вопрос: где брать деньги? Дочь платить наотрез отказалась, а на пенсию особо не разгуляешься, да ещё и кредит за новенький телевизор не погашен. Тупик.

Плачь не плачь, а жить нужно. Она и жила, считая гроши и с трудом дотягивая до пенсии. Когда подошла очередная дата поступления денег, пошла в сберкассу. Протянула в окошко паспорт, сберегательную книжку, квитанции об оплате коммунальных услуг и через минуту услышала растерянный голос оператора:

- Тамара Никитична, а мы не можем оплатить услуги: у вас на счёте один рубль.

Пауза.

- Как – один? – от такой новости она едва не лишилась чувств. Оказалось, что все средства списаны в счёт погашения задолженности. Туда же пошли и почти 40 тысяч, которые пенсионерка несколько лет копила на операцию на глазах: диабет серьёзно «посадил» зрение.

Как вышла из банка, Тамара Никитична не помнила. Какая-то женщина дала ей валидол, кто-то помог добраться до автостанции.

Знакомая посоветовала написать заявление на имя управляющего банком. Написала. Вернули 30 тысяч. А пока шло разбирательство по делу, вторая дочь перечислила маме на продукты 5 тысяч, ещё две – родственники. Должница поневоле перестала спать. Жила на лекарствах и почти всё время плакала. С трудом пережила суд.

- Я не буду платить! – заявила Елена в зале заседаний, гордо подняв голову. В этот момент мать, тихонько ойкнув, схватилась за сердце…

Конечно, решение суда было в пользу Елены, а её спасительнице предстояло непонятно из каких доходов гасить оба кредита. Закон есть закон. Он слеп и глух к человеческим эмоциям, принципам и морали.

Чужая

Кое-как оправившись от удара, Тамара Никитична набралась смелости и отправилась к дочери. Жили-то недалеко друг от друга, на одной улице. Робко постучала в калитку.

- Ты зачем пришла? – уперев руки в боки, начала угрожающе надвигаться на несчастную женщину её родная дочь.

- Поговорить хочу, доченька, – прорвались сквозь слёзы жалобные слова.

- Нам не о чем разговаривать! – голос стал срываться на крик, сдобренный матерными словами.

- Но…

- Уходи! Моя мать умерла! – кричала Елена в приступе непонятной для пожилой матери ярости. Случайные прохожие непонимающе оборачивались на шум и спешили дальше: у каждого свои дела…

Прошли месяцы. Тамаре Никитичне снова пришло оповещение о необходимости своевременного погашения долга. Конечно, она заплатит. Распределит свою пенсию по кучкам: 3 тысячи – собственный кредит, 5 тысяч – коммуналка, 2,5 тысячи – лекарства (диабет ведь никуда не делся), ещё 3 тысячи отложит на погашение дочкиных долгов. Всё. Стоп. Чего-то в списке не хватает... Ах, продуктов! Да их и покупать-то не на что.

- Честное слово, хоть ложись и умирай! – по щекам пенсионерки ползут крупные тяжёлые слёзы. Пройдёт несколько минут, и она худо-бедно возьмёт себя в руки. Снова выпьет таблетки, приляжет на диван и в тысячный раз будет думать о том, почему так жестоко обошлась с ней её собственная дочь, и о том, где же, ну где она ошиблась? Когда упустила время?

Вопросы без ответов. Знала бы раньше, где соломку подстелить, обязательно бы это сделала. А теперь поздно. Теперь ей известна цена человеческой совести – 140 тысяч. Теперь она чужая той, с которой связана кровью и прочной невидимой нитью. С той, которую материнское сердце никогда не разлюбит несмотря ни на что.

• Печаль 1
• Радость 0
• Гнев 0
• Удивление 0
• Восторг 0